Неточные совпадения
Но когда подвели его к последним смертным мукам, — казалось, как будто стала подаваться его сила. И повел он очами вокруг себя: боже, всё неведомые, всё чужие лица! Хоть бы кто-нибудь из близких присутствовал при его смерти! Он не хотел бы слышать рыданий и сокрушения слабой матери или безумных воплей
супруги, исторгающей волосы и биющей себя в белые груди; хотел бы он теперь
увидеть твердого мужа, который бы разумным словом освежил его и утешил при кончине. И упал он силою и воскликнул в душевной немощи...
— А
видишь ли,
супруг мой дважды был там, пять лет с лишком прожил и очень интересно рассказывал про англичан.
— Прелестный человек был Глеб Иванович! Я его
видела, когда он уже совсем духовно истлевал, а
супруг мой близко знал его, выпивали вместе, он ему рассказы свои присылал, потом они разошлись в разуме.
— Устала я и говорю, может быть, грубо, нескладно, но я говорю с хорошим чувством к тебе. Тебя — не первого такого
вижу я, много таких людей встречала.
Супруг мой очень преклонялся пред людями, которые стремятся преобразить жизнь, я тоже неравнодушна к ним. Я — баба, — помнишь, я сказала: богородица всех религий? Мне верующие приятны, даже если у них религия без бога.
— Что я знаю о нем? Первый раз
вижу, а он — косноязычен. Отец его — квакер, приятель моего
супруга, помогал духоборам устраиваться в Канаде. Лионель этот, — имя-то на цветок похоже, — тоже интересуется диссидентами, сектантами, книгу хочет писать. Я не очень люблю эдаких наблюдателей, соглядатаев. Да и неясно: что его больше интересует — сектантство или золото? Вот в Сибирь поехал. По письмам он интереснее, чем в натуре.
Я переписываюсь с одним англичанином, — в Канаде живет, сын приятеля
супруга моего, — он очень хорошо
видит, что надобно делать у нас…
— Что ему делается? сидит над книгами, воззрится в одно место, и не оттащишь его!
Супруга воззрится в другое место… он и не
видит, что под носом делается. Вот теперь с Маркушкой подружился: будет прок! Уж он приходил, жаловался, что тот книги, что ли, твои растаскал…
— Что, барин? Что пьем-то мы? Как работаем — никто не
видит, а вот как пьем — все
видят. Заработал — и пью и
супругу потчую. И больше никаких.
— Алеша, милый, вы холодны и дерзки.
Видите ли-с. Он изволил меня выбрать в свои
супруги и на том успокоился! Он был уже уверен, что я написала серьезно, каково! Но ведь это дерзость — вот что!
— Пани Агриппина, — закричал пан, — я рыцарь, я шляхтич, а не лайдак! Я пшибыл взять тебя в
супругу, а
вижу нову пани, не ту, что прежде, а упарту и без встыду (своенравную и бесстыдную).
—
Видите, даже и на спирту. Вытерши спину, вы ведь остальное содержание бутылки, с некоею благочестивою молитвою, известной лишь вашей
супруге, изволили выпить, ведь так?
— Как же-с, видел-с, только не двадцать-с, а семь-с, когда
супруга моя деревеньку мою заложила. Дала мне только издали поглядеть, похвалилась предо мной. Очень крупная была пачка-с, всё радужные. И у Дмитрия Федоровича были всё радужные…
Пенять и удивляться
Не стану я; прекрасную
супругуНе в первый раз в чужих объятьях
вижу.
Пойдем со мной! В лесу ночной порою
И встретит кто, так все ж пристойней с мужем
Бродить тебе, чем с Лелем.
— Ах, помилуйте, я совсем не думал напоминать вам, я вас просто так спросил. Мы вас передали с рук на руки графу Строганову и не очень торопим, как
видите, сверх того, такая законная причина, как болезнь вашей
супруги… (Учтивейший в мире человек!)
Его величество,
видя, как вы мало исправились, изволил приказать вас отправить обратно в Вятку; но я, по просьбе генерала Дубельта и основываясь на сведениях, собранных об вас, докладывал его величеству о болезни вашей
супруги, и государю угодно было изменить свое решение.
Между тем торжествующая
супруга, поставив на пол каганец, развязала мешок и заглянула в него. Но, верно, старые глаза ее, которые так хорошо
увидели мешок, на этот раз обманулись.
— Ступай делай свое дело, — повторила она, собравшись с духом, своему
супругу,
видя, что у него страх отнял ноги и зубы колотились один об другой.
В то мгновение, когда он потакал насилию своих сыновей, когда он к болезни сердечной
супругов присовокуплял поругание, когда на казнь подвигался,
видя сопротивление своему адскому властвованию, — тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогда была неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженного гражданина, неотъемлемая законом положительным в обиде его, приходила в действительность; и крестьяне, убившие зверского асессора, в законе обвинения не имеют.
Генеральша на это отозвалась, что в этом роде ей и Белоконская пишет, и что «это глупо, очень глупо; дурака не вылечишь», резко прибавила она, но по лицу ее видно было, как она рада была поступкам этого «дурака». В заключение всего генерал заметил, что
супруга его принимает в князе участие точно как будто в родном своем сыне, и что Аглаю она что-то ужасно стала ласкать;
видя это, Иван Федорович принял на некоторое время весьма деловую осанку.
Практическая и многоопытная
супруга Алексея Павловича давно вывела его в уездные предводители дворянства и употребила его для поправления своих отношений с камергершей, которая не хотела
видеть Кожухову с тех пор, как та, заручившись дарственною записью своего первого мужа, выжила его из его собственного имения.
Идя в чаще елок, на вершины которых Иван внимательнейшим образом глядел, чтобы
увидеть на них рябчика или тетерева, Вихров невольно помышлял о том, что вот там идет слава его произведения, там происходит война, смерть, кровь, сколько оскорбленных самолюбий, сколько горьких слез матерей,
супруг, а он себе, хоть и грустный, но спокойный, гуляет в лесу.
— Помер-с, верно это!.. Я сам
супругу их
видел в городе, в трауре.
Я
видела m-r Леона пьяным, но тот вселял мне только страх, а муж мой — отвращение, и ко всем этим гадостям узнаю, что
супруг мой даже мне изменяет!
Малейшие стоны его, я вообразить не могу, до какой степени раздирали мне сердце, но, впрочем, ты сам знаешь по собственному опыту, что я в привязанностях моих пределов не знаю, и вдруг за все это, за всю любовь и службу моему
супругу, я начинаю
видеть, что он все чаще и чаще начинает приезжать домой пьяный.
Усладительно
видеть его летом, когда он, усадив на длинные дроги
супругу и всех маленьких Порфирьичей и Порфирьевн, которыми щедро наделила его природа, отправляется за город кушать вечерний чай. Перед вами восстает картина Иакова, окруженного маленькими Рувимами, Иосиями, не помышляющими еще о продаже брата своего Иосифа.
Теперь вот рекрутское присутствие открыло уже свои действия, и не угодно ли будет полюбопытствовать: целые вороха вот тут, на столе, вы
увидите просьб от казенных мужиков на разного рода злоупотребления ихнего начальства, и в то же время ничего невозможно сделать, а самому себе повредить можно; теперь вот с неделю, как приехал флигель-адъютант, непосредственный всего этого наблюдатель, и, как я уже слышал, третий день совершенно поселился в доме господина управляющего и изволит там с его
супругой, что ли, заниматься музыкой.
Потеряв тогда
супруга, мы полагали, что оне либо рассудка, либо жизни лишатся; а как опара-то начала всходить, так и показала тоже свое: въявь уж
видели, что и в этаком высоком звании женщины не теряют своих слабостей.
Второй курсовой офицер Белов только покачивал укоризненно головой, но ничего не говорил. Впрочем, он всегда был молчалив. Он вывез с Русско-турецкой войны свою жену, болгарку — даму неописуемой, изумительной красоты. Юнкера ее
видели очень редко, раза два-три в год, не более, но все поголовно и молча преклонялись перед нею. Оттого и личность ее
супруга считалась неприкосновенной, окруженной чарами всеобщего табу.
— Контора у меня здесь маленькая и совершенно безвыгодная, — начал он, — но, считая себя виноватым, что не приехал к вам в губернский город представиться, и как
супруга ваша справедливо мне приказывала через почтальона, что она и вы очень обижаетесь, что все мы, почтмейстера, точно будто бы знать не хотим своего начальника, но
видит создатель, что это я по робости моей сделал и что я готов с полным моим удовольствием исполнить всегда, что следует…
Подойдя к окну своей спальни, он тихо отпирал его и одним прыжком прыгал в спальню, где, раздевшись и улегшись, засыпал крепчайшим сном часов до десяти, не внушая никакого подозрения Миропе Дмитриевне, так как она знала, что Аггей Никитич всегда любил спать долго по утрам, и вообще Миропа Дмитриевна последнее время весьма мало думала о своем
супруге, ибо ее занимала собственная довольно серьезная мысль:
видя, как Рамзаев — человек не особенно практический и расчетливый — богател с каждым днем, Миропа Дмитриевна вздумала попросить его с принятием, конечно, залогов от нее взять ее в долю, когда он на следующий год будет брать новый откуп; но Рамзаев наотрез отказал ей в том, говоря, что откупное дело рискованное и что он никогда не позволит себе вовлекать в него своих добрых знакомых.
Это, изволите
видеть, господин Тулузов приказал сделать, чтобы развеселить свою
супругу и гостей!..
Аггей Никитич слушал спор обоих
супругов, как дикий скиф, и,
видя, что
супруги почти рассердились друг на друга, не позволил себе далее утруждать их своими расспросами.
Сколь ни мирно и ни дружески кончилось, как мы
видели, такое роковое объяснение
супругов, тем не менее оно кинуло их в неизмеримый омут страданий.
— Понимаю, — начала gnadige Frau, но не успела договорить своей мысли, потому что в это время вошел Сверстов, только что вернувшийся из больницы и отыскивавший свою
супругу. Войдя, он сразу же заметил, что обе дамы были на себя не похожи. Растерявшись и сам от того, что
увидел, он зачем-то сказал жене...
Миропа Дмитриевна, сколь ни занята была игрою, взглядывала по временам на танцующих, желая
видеть, с кем именно танцует
супруг ее; но Аггей Никитич и тут оказал необыкновенную предусмотрительность: первую кадриль он танцевал с одной из толстых дам, несмотря на все отвращение к сей даме, которая, кроме своей безобразной фигуры, носила с собой какую-то атмосферу погребной сыроватости; на вторую кадриль Аггей Никитич пригласил долговязую невесту инвалидного поручика.
В догматике ее рассказывается, что бог Саваоф,
видя, что христианство пало на земле от пришествия некоего антихриста из монашеского чина, разумея, без сомнения, под этим антихристом патриарха Никона […патриарх Никон — в миру Никита Минов (1605—1681), выдающийся русский религиозный деятель.], сошел сам на землю в лице крестьянина Костромской губернии, Юрьевецкого уезда, Данилы [Данила Филиппов (ум. в 1700 г.) — основатель хлыстовской секты.], или, как другие говорят, Капитона Филипповича; а между тем в Нижегородской губернии, сколько мне помнится, у двух столетних крестьянских
супругов Сусловых родился ребенок-мальчик, которого ни поп и никто из крестьян крестить и воспринять от купели не пожелали…
Аггей Никитич молчаливым поклоном изъявил благодарность обоим
супругам за такое приглашение: расчет его, как
видит читатель, удался вполне.
Меж тем Руслан далеко мчится;
В глуши лесов, в глуши полей
Привычной думою стремится
К Людмиле, радости своей,
И говорит: «Найду ли друга?
Где ты, души моей
супруга?
Увижу ль я твой светлый взор?
Услышу ль нежный разговор?
Иль суждено, чтоб чародея
Ты вечной пленницей была
И, скорбной девою старея,
В темнице мрачной отцвела?
Или соперник дерзновенный
Придет?.. Нет, нет, мой друг бесценный:
Еще при мне мой верный меч,
Еще глава не пала с плеч».
Вот
видишь, вот с чего началась вся история: неделю назад — да, именно не больше недели, — проезжает через наш город бывший начальник мой, генерал Русапетов, с
супругою и свояченицею.
Как быть, что делать, чем тут пособить — не умел он придумать; он получал изредка письма от Прасковьи Ивановны,
видел, что она была совершенно спокойна и счастлива, и заключил, что она о поведении своего
супруга ничего не знала.
Через четверть часа стоял у крыльца стол, накрытый белою браною скатерткой домашнего изделья, кипел самовар в виде огромного медного чайника, суетилась около него Аксютка, и здоровалась старая барыня, Арина Васильевна, с Степаном Михайловичем, не охая и не стоная, что было нужно в иное утро, а весело и громко спрашивала его о здоровье: «Как почивал и что во сне
видел?» Ласково поздоровался дедушка с своей
супругой и назвал ее Аришей; он никогда не целовал ее руки, а свою давал целовать в знак милости.
Вероятно, ее
супругу наскучили слезы, вздохи и тишина в уединении, потому что Прасковья Ивановна целый год не хотела никого
видеть.
Алексей Абрамович слушал бюллетень о здоровье
супруги довольно равнодушно, потому ли, что он один во всем роде человеческом очень хорошо и основательно знал, что она ночью никогда не просыпается, или потому, что ясно
видел, как эта хроническая болезнь полезна здоровью Глафиры Львовны, — не знаю.
Злоумна ненависть, судя повсюду строго, Очей имеет много И
видит сквозь покров закрытые дела. Вотще от сестр своих царевна их скрывала. И день, и два, и три притворство продолжала, Как будто бы она
супруга въявь ждала. Сестры темнили вид, под чем он был неявен, Чего не вымыслит коварная хула? Он был, по их речам, и страшен и злонравен.
— В столь юные годы!.. На утре жизни твоей!.. Но точно ли, мой сын, ты ощущаешь в душе своей призвание божие? Я
вижу на твоем лице следы глубокой скорби, и если ты, не вынося с душевным смирением тяготеющей над главою твоей десницы всевышнего, движимый единым отчаянием, противным господу, спешишь покинуть отца и матерь, а может быть,
супругу и детей, то жертва сия не достойна господа: не горесть земная и отчаяние ведут к нему, но чистое покаяние и любовь.
— Да! здесь нет никого, кроме Юрия Дмитрича Милославского и законной его
супруги, боярыни Милославской! Вот они! — прибавил священник, показывая на новобрачных, которые в венцах и держа друг друга за руку вышли на паперть и стали возле своего защитника. — Православные! — продолжал отец Еремей, не давая образумиться удивленной толпе. — Вы
видите, они обвенчаны, а кого господь сочетал на небеси, тех на земле человек разлучить не может!
Боярин призадумался. Дурной гражданин едва ли может быть хорошим отцом; но и дикие звери любят детей своих, а сверх того, честолюбивый боярин
видел в ней будущую
супругу любимца короля польского; она была для него вернейшим средством к достижению почестей и могущества, составлявших единственный предмет всех тайных дум и нетерпеливых его желаний. Помолчав несколько времени, он спросил: употребляла ли больная снадобья, которые оставил ей польский врач перед отъездом своим в Москву?
Буланов. Господа, поверьте, что я постараюсь быть достойным той чести, которую мне делает Раиса Павловна, избирая меня своим
супругом. Что касается интересов Раисы Павловны, то, господа, в самом скором времени само дело будет говорить за меня; вы
увидите наше имение в цветущем положении.
Будь князь понастойчивей, он, может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться, что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых людей это бывает, сразу же разочаровался в своей
супруге, отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том, что составляло его суть, так что с этой стороны княгиня почти не знала его и
видела только, что он знакомится с какими-то странными людьми и бог знает какие иногда странные вещи говорит.
Марья Александровна с беспокойством приглядывалась к осадному положению, в котором
видела своего
супруга.